* * *
Мудрецы ломают головы:
Бог в тебе, иль где-то там;
Подавай им факты голые,
Что плетутся по пятам.
Обрастают аргументами,
Философствуют взахлёб,
Ждут при том аплодисментов —
Насладиться ими чтоб.
Головы ломают всуе
Умоблудствуя гуртом...
Бог, беспорно, существует,
Где? — не нам решать о том.
* * *
Зло – особая особа,
Как всегда – найдёт приют.
Доброта расти способна,
Но развиться не дают.
МУРАВЬИ
Трудилась всё лето «орава» -
Рабочие дни пронеслись.
И муравейник на славу
Вымахал – метр с лишним ввысь;
Стоит под разлапистой елью,
Сучки и трава по краям.
Теперь никакие метели
Не будут страшны муравьям.
Пришёл пацанёнок кудлатый,
Тропинкой, не очень спешил,
Шутя муравьиную хату
Он палкой разворошил.
И было забавно парняге,
Как этот встревоженный люд,
Как эти лесные трудяги
Напуганные снуют…
Октябрь поддаёт водою,
Округа вовсю залита.
И как она с этой бедою
Управилась мелкота?
* * *
Кусочек съели пирога –
Не в этом «сатаны рога».
Но там «рога» отыщете –
Где вы расчётом рыщете.
* * *
А гнев – в безумие поход,
Потеря, весь его доход.
* * *
Существуют звездочёты,
Есть профессия такая,
И расчёты, и подсчёты
Их влекут и отвлекают.
Им открыта карта ночи,
Но бытует подозрение,
Что их тоже червоточат
Звёзды, что вне поля зрения.
Пусть не будет в том скандала
От Москвы и до окраин –
Знают звездочёты мало,
Мы и этого не знаем.
* * *
Сутяги и мерзость всякая –
О личных грехах не вякают.
Они на терпимость лихи -
Не видеть свои грехи.
* * *
Болванят с детсада, со школы,
Глотай, ребетёнок, кишку…
С учёбой были проколы,
Внушенье не лезло в башку.
Учитель про Ленина брызжет,
Мол, гений он всех времён;
И даже уйдя, к нам ближе
Он стал с четырёх сторон.
Не худо мылилось мыло,
Кто против – большой скандал.
И каждому ясно было –
За Ленина жизнь бы отдал.
Став взрослым я твёрдо понял:
Был наш лохонут народ…
И, всё-таки вождь помер
Каких бы он ни был пород…
* * *
Это для педнауки:
Дети не терпят скуки.
Плохое дело, хорошее,
Но в детскую душу
Заброшено.
* * *
Любой себе хочет лучшее.
Подарки-подарки-подарки.
От солнца изысканней лучик,
Звезду, так самую яркую.
Как это желание обелишь
Души не испачкав ладони?
На фоне «себе, себе лишь»
Живут на земле войны.
* * *
От алчности тесно на свете,
А так же тесно от злобы.
Рождаются с плачем дети —
Родители плакали чтобы.
Вот ветер, опять ветер.
Вот тени, опять тени.
Как тесно от мысли этой,
Что грубое неизменно.
* * *
А убедить способны годы,
Сумей услышать только ты:
И обоснованная гордость –
Не прибавляет высоты.
* * *
Ворчит гроза за тучами
Свой стряхивая дождь,
С пичугами живучими
Вернулось утро все ж.
Галдят как ошалелые
Серяги воробьи,
Им, собственно, и дела нет,
Что яркой нет зари.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
3) Жизнь за завесой (2002 г.) - Сергей Дегтярь Я писал стихи, а они были всего лишь на бумаге. Все мои знаки внимания были просто сознательно ею проигнорированы. Плитку шоколада она не захотела взять, сославшись на запрет в рационе питания, а моё участие в евангелизациях не приносило мне никаких плодов. Некоторые люди смотрели на нас (евангелистов) как на зомбированных церковью людей. Они жили другой жизнью от нас и им не интересны были одиночные странствующие проповедники.
Ирина Григорьева была особенной. Меня удивляли её настойчивые позиции в занимаемом служении евангелизации. Я понимал, что она самый удивительный человек и в то же время хотел, чтобы она была просто самой обыкновенной девушкой. Меня разделяла с ней служебная завеса. Она была поглощена своим служением, а я только искал как себя применить в жизни и церкви. Я понимал, что нужно служить Богу не только соответственно, не развлекаясь, но и видел, что она недоступна для меня. Поэтому в этом стихе я звал её приоткрыть завесу и снять покрывало. Я хотел, чтобы она увидела меня с моими чувствами по отношению к ней и пытался запечатлеть состояние моего к ней сердечного речевого диалога, выраженного на бумаге. Но, достучатся к ней мне всё никак не удавалось.
